Дело о бюловском звере - Страница 46

— Разве ж я виноват, что больные после операций не желают выздоравливать, — бормотал он, осматривая пациента с extirpatio patellae. — Поглядите, начинается гангрена. Его бы в гангренозное перевести, но будет ли от того прок, если там так же сыро и воздух такой же спертый, как здесь? А вы не хотите полы мыть, а?

Помял пальцем почерневшее колено пациента, задумался. Как же нехорошо, что больница стоит на воде! От Фонтанки и Введенки несет сыростью, а от плесени у больных гниют раны. Неужто в самом деле нет средства избавиться от грибка, который здесь всюду: на стенах палат, в лаборатории, даже в операционной? Хоть топи круглый год. Но от печек дымно, а из-за гари зимой нечем дышать. И окна не открыть — рамы замерзают.

Вдруг он вскочил, приставил табурет к стене и под изумленными взглядами больных и сестер стал рассматривать почерневший угол.

— Татьяна Степановна, будьте любезны подать шпатель и тряпицу.

Соскоблил лопаточкой плесень в отрез бинта, аккуратно сложил несколько раз, сунул в карман халата. Спрыгнул на пол, поправил очки и вернул шпатель на поднос к использованным инструментам.

Тут в коридоре возбужденно загалдели.

— Студенты, — встрепенулась Татьяна. — Идемте скорее, хоть одним глазком глянем. Пожалуйста, голубчик Иван Несторович!

Он вымученно улыбнулся: не расслышал. А ведь палатная плесень, которая утяжеляет процесс заживления хирургических ран и способствует развитию гангрены, может быть использована для регенерации клеток. Если есть организмы, способствующие образованию гнили, значит, есть и те, что стимулируют сопротивление гниению. Бактерии! Возбудители чумы, сибирской язвы. Брожение с дрожжами прекращается при стерилизации… Но стерилизация убивает патогенные бактерии, а значит, убивает и микробы, которые отвечают за выздоровление. Карболовая кислота, хлорная известь, камфарный спирт и нитрат серебра — мертвые антисептики. Как было бы чудесно, если бы антисептиком стала живая клетка.

— Omne vivum ex vivo, — пробормотал Иноземцев, указывая на гангренозного. — Все живое от живого. Возьмите кровь на анализ больного Стеклянникова. А потом можно и на нос госпожи Вишняковой поглядеть.

Глубоко озабоченный мыслью о плесени и возможностях сопротивления организма, он дал Татьяне вывести себя в коридор.

Операция уже началась. К стеклам снаружи прильнуло с десяток студентов: внутри все переполнено. Иноземцеву с Татьяной пришлось изрядно потолкаться, чтобы протиснуться к столу. Колдовал сам Троянов — насупленный господин лет сорока, с бородой-лопатой, торчащей из-под белой шапочки. Ассистировал незнакомый Иноземцеву молодой человек, тоже невообразимо серьезный. Оба склонились над изрезанным лицом юной барышни. На лбу уже был выкроен треугольный кусок кожи, причем верхний угол уходил под волосы чуть не к самой макушке. На месте носа зияла кровавая дыра. Иноземцев отвернулся: некстати вспомнились бюловский людоед и его воспитанница. К горлу подкатила дурнота.

Татьяна, приподнявшись на цыпочки, с любопытством наблюдала.

— Поглядите, поглядите, Иван Несторович! — шептала она.

— Ничего хорошего не вижу, — буркнул он. — К чему было напрочь удалять остатки ее собственного носа, хотя можно было воспользоваться уцелевшими частями хряща?

Кое-кто из студентов с недоумением глянул на него, самый бойкий осмелился даже указать на перепачканный халат, но Иноземцев не удостоил наглеца ответом.

— Кожа щеки имеет менее напряженную клетчатку, богата жиром и более подвижна, чем кожа лба, а потому более пригодна для пересадки, это еще индусы установили. Шрам можно подтянуть к скулам, его и видно не так будет. Что сказать, — ворчал Иноземцев себе под нос, но вполне слышно для окружающих, — индусы в вопросах пластических операций ушли далеко вперед. Эти попытки изобрести что-то новое, увы, тщетны. Помилуйте, как же можно столь бесцеремонно воровать кожу с лица, калечить лоб или щеки, чтобы починить нос? Шило на мыло получается. Лучше бы занялись разработкой новых технологий ледников, чтобы использовать для вживления кожу тех, кому она больше не пригодится.

— Иван Несторович, — Таня от ужаса даже прикрыла рот ладонью, — это ведь кощунство!

— Кожа с черепа будет вечно нуждаться в бритве, — не унимался он. — Останется ли довольна эта некогда миловидная барышня, когда проснется после хлороформа и увидит, что на лбу у нее зияет рубец, части волос нет, зато изрядное их количество красуется на кончике носа?

Пара студентов прыснула, что заставило операторов оторвать головы от стола и отыскать в толпе возмутителя спокойствия. Сам Троянов, как оказалось, обладал прекрасным слухом.

— Ваша критика, доктор, вполне уместна, — спокойно ответствовал он, и Иноземцев тут же покраснел от смущения. — Пока коллега орудует лигатурой, попробую объяснить, почему для госпожи Вишняковой был выбран этот способ, а не какой-либо иной. Для начала о ледниках. Увы, пока нет технологий, позволяющих осуществить мгновенную заморозку кожных покровов. Сохранение органической жизни в отпоротом лоскуте возможно при двух условиях: мгновенность заморозки и вакуум, иначе полное отсутствие воздуха. Потому-то самым распространенным видом трансплантации пока остается пересадка лоскута на ножке. Чем кожа щеки проигрывает коже со лба? Именно эластичностью. На щеке кожа тонка и подвижна, а ведь нам необходимо сконструировать перегородку, не так ли? Здесь может оказаться полезна и надкостная плева, чего нет в районе щек.

— Вместо надкостницы я бы использовал серебряную проволоку. — Иноземцев выступил из толпы и сделал шаг к столу. — Однако надобно работать над ледниками и возможностями консервирования лоскутов кожи. Равно как и над средствами, ускоряющими регенерацию. Иначе мы никогда не уйдем дальше пластики на ножке. А это, согласитесь, коллеги, негуманно и не слишком эстетично.