Дело о бюловском звере - Страница 23

— Хорошо, хорошо, вы только слушайте! Я сейчас к самому главному подошел. Итак, получается, что в вашей зале бродит не сама Мими, а энергия ее души. Поскольку энергия в никуда исчезнуть не может, она бродит по дому и пугает вас.

Ульяна налила в кружку какой-то зеленой жидкости из оплетенной лыком бутыли и поднесла Иноземцеву.

— А лиловое платье, а шпоры? Одежда не может перенестись на часть образа Мими, которая, по вашим представлениям, есть всего лишь ходячая энергия?

— Вот потому-то я и говорю, что подобрался к самому главному. — Иноземцев сделал паузу, чтобы глотнуть настойку. Он жадно выпил все до дна и вернул кружку, ощутив еще больший жар от выпитого. — Лиловое платье и шпоры дорисовало воображение тех, к кому приближалась ходячая энергия Мими. Нет ли где-нибудь здесь, в замке, под покровами ее портрета? Не потому ли все картины, что писал Энцо, занавешены? Он писал ее, ведь верно? Обитатели замка видели их, и в голове тотчас всплывал знакомый образ.

— Очень интересная гипотеза, господин доктор, — скрывая улыбку, ответила Ульяна. — Иными словами, вы полагаете, что, если мне завязать глаза и подвести человека, которого я хорошо знаю, я тотчас назову, кто это?

— Уверен! Это называется телепатией, я читал о такого рода экспериментах у немецких психиатров. Давайте попробуем провести его сами? — Рука Иноземцева невольно потянулась к вороту сорочки. — Что это за лекарство вы мне дали? — спросил он невпопад, внезапно почувствовав, как потянуло в сон.

— Успокаивающий настой из шишек хмеля и мяты, мы дядюшку им поим, — донесся голос, словно издалека. — Нехорошо как, измотала вас совсем. Всю ночь рассказами мучила, а ведь вы и не ели ничего, кроме кружки бульона. Бледный какой, кашляете постоянно… Завтра уже будем экспериментировать. А то кончите, как Шопенгауэр.

Глава V. Иноземцев наводит порядок

Утром Иван Несторович проснулся с удивительно ясной головой. Сегодня предстояло навести в богадельне порядок, распустить здоровых пациентов и приступить наконец к работе. О Мими он помнил смутно. Чуть свет был уже в больнице.

— Нельзя отвлекаться на глупости. Привидения, упыри — бред, не стоящий внимания, — внушал он сам себе. — Лиловую тень я мог запросто вообразить, а здешняя легенда совпала с моим, хм, состоянием. Это совпадение! Такое случается. Лихорадило, привиделось. А теперь работать!

Зашел во двор и смело миновал сторожа. Отметил, что вчера тот не попался на глаза, вернулся.

— Иван Несторович Иноземцев. Доктор, — представился он.

Сторож на поклон не ответил, отвернулся, ниже надвинул на бородатое лицо картуз и перекинул из правой руки в левую старый штуцер. Иноземцев покосился на ружье и предпочел поскорее пройти к себе.

В сенях столкнулся с кухаркой, крепко пропахшей вареными овощами и бульоном. Та скупо бросила «здрасти» и исчезла в дверях. В коридорах и служебных помещениях суетились фельдшерицы и несколько молодых сиделок. Все, как один, вашеблагородничали, приветствовали, но тут же воротили носы и спешили удалиться. Никто не лез с расспросами, сплетнями, никто даже чаю не предложил. Женщины в белом ходили туда-сюда, будто машины какие.

Иван Несторович завернул в докторскую и первое, что сделал, — бросился к забытому чемоданчику. Порошок, растворы и шприцы целы.

— А интересно, как взаимодействует луноверин со спиртами? — пробормотал он, потерев висок. — Как алкалоиду и положено, наверное, усиливает действие в несколько раз.

И тут же с мучительным томлением отставил все.

— Нет и нет. В первую очередь разобраться с нечистью. Наконец я выясню наверняка, отчего люди, с виду здоровые, угасают здесь в одночасье.

Надо же было, чтобы он зашел в палату именно в тот момент, когда сиделки разносили лекарства.

Иноземцев сначала не придал этому значения. Присел на краешек постели первого попавшегося больного и попросил оголить живот. Тот послушно выполнил просьбу. Подошла темноволосая девушка и безучастно, точно механическая кукла, наполнила ложку мутноватой жидкостью и сунула в рот больному. Тот столь же безучастно проглотил.

— Что это? — спросил Иноземцев, недовольный тем, что на него совсем не обращают внимания и мешают вести осмотр.

— Лекарство-с, Иван Несторович.

— Вероятно-с, — сыронизировал тот. — Кто велел?

— Так вы и велели, — внезапно смутилась девушка, даже глаза выпучила. — Разве вам не разъяснили всего?

— Разъяснили, — озлился он и поднялся. — Я здесь только второй день и не успел ничего прописать. Что вы мне театр устраиваете?

Оглянулся и обмер. Пациенты спали мирным сном, хотя еще минуту назад копошились и проявляли мало-мальские признаки жизни.

— Вы чем их сейчас опоили? Это снотворное? Это потому они ведут себя как травленые тараканы? Дай сюда.

Он вырвал из рук сиделки пузырек, откупорил его и раздраженно вернул пробку на место, даже не успев поднести к носу, до того запахло в воздухе опиумной настойкой.

— Лауданум. Так я и думал. Зачем?

— Не могу знать, — испугалась сиделка. — Мне велено давать, я и исполняю.

— Кто велел их опаивать?

Тишина. Девица потупила взор и поджала губы, показывая, что говорить не намерена.

— Та-ак, — протянул Иноземцев. — Ведите меня в ваши закрома, в аптеку и показывайте, какими еще лекарствами запаслась барыня Тимофеева.

— Вам не велено знать.

— Как это не велено? Я врач и должен знать.

— Не пойду.

— Пойдете!

Разозлившись, Иноземцев вытряхнул содержимое чемоданчика прямо на пол и достал с самого дна револьвер.